Рождение любви - Страница 36

Казалось, Эсси ничего не заметила.

– Я всегда любила конец лета и осень, потому что бабушка пекла пироги. А я уже многие годы ничего не пекла. – Она сунула кусочек пирога себе в рот и неразборчиво продолжила:

– Это смешно. Яблоки растут так близко от моего дома, а я их не использую. Мне надо было бы…

В этот момент Лайонел взял ее за руку и помешал сунуть в рот следующий кусочек.

– Эсси, никто никогда…

Она посмотрела ему в глаза, в которых сияла искренность. Зная, что он собирается сказать, Эсси кивнула и серьезно сказала:

– Я знаю.

И Лайонел чувствовал, что это так. Никто на свете не понял бы его лучше, чем она. В этот миг их духовная близость была более сильной, чем физическая близость прошедшей ночи.

Когда Эсси протянула ему кусочек пирога, это ощущение исчезло. Капля подтаявшего мороженого упала Лайонелу на руку.

– Ай-ай-ай… – пробормотала Эсси. Она положила предназначавшейся ему кусочек себе в рот и поставила тарелку на кровать. Потом взяла Лайонела за руку, притянула ее к себе, слизнула капельку и с невинным видом прошептала:

– Есть в постели нехорошо. Можно что-нибудь запачкать.

– Ты думаешь? – спросил Лайонел и потянулся за тарелкой.

Прежде чем он успел отломить кусочек пирога, Эсси одним движением сорвала с себя футболку и сбросила ее на пол. Лайонел обхватил кусочек губами и стал водить им по подбородку Эсси, смакуя яблочный привкус. Затем прошелся пирогом по ее грудям, подбирая с них осыпавшиеся хрустящие крошки, а потом слизнул растаявшее мороженое с ее живота.

Они кормили друг друга, чаще промахиваясь мимо рта, чем попадая в него, пока пирог не закончился. Кожа обоих стала липкой, а дыхание прерывистым.

Сгоравший от желания Лайонел опрокинул Эсси на спину, удивляясь собственной выдержке. Казалось, он терпел целую вечность.

Он погружался в теплое влажное лоно и продолжал целовать Эсси в губы, ощущая вкус яблока, корицы и ванили. Казалось, в этом вкусе слились воедино грех и спасение – то, о чем он подсознательно мечтал всю жизнь.

Лайонел никогда не брался за дело, если не был уверен, что может с ним справиться. Конечно, некоторые дела были труднее, некоторые – легче. Его радовало то, что спасение «Чудесной петельки» будет относительно нетрудным и быстрым делом.

Его-то радовало. А вот Эсси это, наверно, не понравится. Когда она услышит о том, какие изменения он предлагает, то, скорее всего, станет возражать. Но все-таки она предприниматель, а потому сможет подойти к делу серьезно и без эмоций.

Лайонел сел в кресло с противоположной стороны от ее рабочего стола и немного замешкался. Сейчас он полностью осознал, что хочет наладить ее дела и помочь магазину. И не потому, что обещал ей это сделать. А потому, что искренне желал спасти ее. Желал, чтобы Эсси снова увидела в нем своего героя. Если он поможет ее бизнесу, так и случится.

Крошечная комнатка, тускло освещенная одинокой лампочкой на потолке, была наполнена теплой аурой Эсси. Старинный деревянный стол, громоздкие настенные часы, уютное кресло – все кричало об огромных тратах и легкомысленности. Повсюду уютные излишества.

Лайонел уже дюжину раз видел все это. Небольшой семейный бизнес, призванный любыми средствами установить дружескую атмосферу. Какие расходы!

– Ну, что скажешь о моем рабочем месте? – спросила Эсси, теребя пальцами ворот своей ярко-желтой футболки. Намеренно или нет (Лайонелу казалось, что ненамеренно), но этими движениями Эсси привлекла его внимание к изящной выемке на шее.

Лайонел отвел глаза, делая вид, что читает записи в своем блокноте.

– Очевидно, ты вложила кучу времени и сил в оформление своего магазина, чтобы сделать его… – он все-таки решил не приукрашивать факты, – уютным.

– К этому я и стремилась.

К сожалению, она восприняла критику как комплимент.

– Когда я была ребенком – в то время магазином управляла бабушка, – это было мое святилище. Здесь я уединялась от внешнего мира.

Мне хотелось, чтобы клиенты тоже ощущали нечто подобное.

Уверенность, которая скрывалась за ее словами, еще раз напомнила Лайонелу, что Эсси ни к чему не относилась равнодушно. В основе ее преданности магазину лежала та же страсть, которую она привносила во все, что ее окружало. Она страстно любила друзей, свою семью, страстно занималась с ним любовью.

Лайонелу вспомнилось, как она смотрела на него прошлой ночью – глаза полуоткрыты и затянуты пеленой страсти. Воспоминание об этом заставило его заерзать в кресле и прижать к коленям кожаный блокнот.

Черт возьми, все оказывается сложнее, чем он предполагал…

Но врать Эсси нет смысла – это ей не поможет. Ей поможет только честность. И как бы Лайонел ни стремился удержать ее в своей постели, ему не хотелось жертвовать ради этого ее магазином. Впрочем, если повезет, то ему не придется этого делать.

– Не переживай. Я разработал план из трех пунктов, который поможет все поправить.

– Поправить? – переспросила она, широко раскрыв глаза, в которых читались смятение, сомнение, волнение и гнев. – Поправить? – повторила она.

– Да, поправить. Помещение, которое занимает магазин, велико для него. Ты вложила слишком много денег в интерьер. А все твои служащие плохо обучены или некомпетентны.

Эсси вспыхнула и вскочила на ноги.

– Что?

Возможно, ему нужно было выразиться как-то иначе. Женщины склонны испытывать к некоторым вещам абсурдную привязанность. Лайонел привык работать с мужчинами и женщинами, которые вращались в деловом мире достаточно долго, чтобы лишиться всяких сантиментов. Даже если раньше они у них были.